Сегодня, когда в Москве  открылся Поместный собор Русской православной церкви, когда избрание нового Патриарха еще не состоялось,  всё же есть необходимость еще раз осмыслить важность предстоящего выбора. Боюсь во многом повториться, но в моей публикации «Конец эпохи»  тема избрания нового Патриарха в начавшуюся новую эпоху бытия Земли Русской в известном смысле «терялась» среди других тем, также важных по своему значению, но более политизированных. Здесь же постараемся не говорить о текущей политике вообще. Настолько, насколько это возможно. Ибо в прессе писали, что эти выборы Патриарха по факту проходили как « сугубо политические». Включая такой  элемент партийно-политической предвыборной  борьбы как «война компроматов», ушаты грязи и клеветы,  выливаемые на конкурентов по выборам.  Выборы высшего иерарха Церкви – это всё таки не партийно-политические выборы, где «все приемы хороши». А точнее, большинство из них как раз «не хороши».  Формат церковных выборов не позволял самим конкурентам на патриарший престол сливать компромат  друг на друга, хулить других иерархов-конкурентов  – не по чину  высшим иерархам это грязное занятие. Что, впрочем, не мешало делать это сторонникам того или иного кандидата.  В частности, в прессе писали, что  диакон Андрей Кураев развернул беспрецедентную кампанию в поддержку  кандидатуры  митрополита Кирилла и против его главного конкурента митрополита Климента. Поэтому приведенную ранее на сайте статью о.  Андрея Кураева надо воспринимать с  пониманием этой его позиции. Она далеко не беспристрастна. 

В то же время автор этих строк разместил статью. о. Андрея Кураева не случайно. Многое в этой статье перекликается с тем, о чем писал или что подразумевал «между строк» автор Строев в своей публикации «Конец Эпохи». Причем позиции или, точнее, общее видение проблемы у  обоих авторов  во многом совпадают. 

Что, на наш взгляд, главное в ожидаемой от Кирилла, буде он избран Патриархом, генеральной линии Церкви?
 

Первое, это то, что касается самой церковной жизни: Кирилл не пойдет на церковное реформаторство, так как этот опыт у России есть и он был самым неблагоприятным. 

Второе, это то,  что Кирилл убежден в необходимости активной социальной позиции Церкви. Как сказал сам Кирилл в своем интервью, также размещенном на этом сайте:» Самое  главное, что Церковь вышла за свою ограду». Понимать эти слова можно по разному, но скорее всего Кирилл имел в виду не только церковную ( миссионерскую, духовно окормляющую) деятельность священников РПЦ вне церковных стен – в армии, тюрьмах, в просветительских и благотворительных проектах и т.п. Речь, возможно, шла и об активной социальной позиции Церкви в обществе в целом. По социальным вопросам волнующим не только верующих людей, но и всех граждан России.  Конечно, в нашем официально декларируемом «социальном государстве»  с точки зрения властей  не дело Церкви лезть в дела Кесаря, официально курирующего социальные вопросы. Но если Кесарь не вполне справляется с этой задачей – тогда что ? Тем более в кризисной обстановке. Не сегодня, а завтра или послезавтра. Следует ли смиренно ждать когда сорвет крышку с наглухо запечатанного властями «во имя стабильности» (власти) социально-политического российского котла и когда накопившиеся за многие годы социальные противоречия проявят себя ?  Причем, скорее всего,  взрывным  и разрушительным образом…   Кирилл очень умный человек. Это признают все. Он  всё прекрасно понимает, хотя «по должности» он не может в наших условиях говорить открыто на публику и более того многое  он не сможет сделать даже буде он избран Патриархом. Но не сможет в условиях «нормальных». А если в кризисных  условиях? 

Социально-активная позиция Церкви  и ее  пожизненного Предстоятеля  - это не блажь, не «волюнтаристское пожелание». Это буквально веление времени в эпоху кризисов, а возможно и войн. Обстановка в мире очень тревожная и всё больше напоминает предвоенные годы. России и её православному народу не удастся уклониться от участия в глобальных мировых потрясениях. В эпоху тяжелых испытаний Россия не должна быть «царством разделившимся внутри себя».  И, похоже, что Кирилл это прекрасно понимает. 

Третье, что будет оказывать влияние на будущую генеральную линию Церкви -  это то, что впервые Патриарх избирается  Поместным собором после воссоединения с Зарубежной Православной Церковью. В этом Соборе православные люди, представляют больше весь Русский мир, а не только православных граждан России. Впервые граждане России в меньшинстве среди делегатов Собора. Таким образом,  РПЦ самым наглядным образом подтверждает, что она не только национальная Русская Церковь российского государства, но она – вселенская  русская Православная церковь. Это обстоятельство делает деятельность Церкви более сложной и для этой деятельности требуется дипломатический дар  и дипломатический опыт  митрополита Кирилла. Дело это сложное, но многообещающее и  это обстоятельство – широкое представительство на Соборе  русских людей, но не граждан России, может оказаться очень немаловажным, если будут предприниматься какие-то политические попытки объединения  в той или иной форме всего Русского Мира, прежде всего на постсоветском пространстве. При этом надо понимать, что объединение ( возможно и не политическом уровне) русского Мира – это не блажь русских патриотов, русских государственников. Здесь присутствуют и жизненно важные интересы национальной безопасности. Например, от того-  с кем будет Украина?

Будут ли стоять нацеленные на нас ракеты под Брянском и Белгородом, или их все таки там никогда не будет – это вопрос, который сегодня кажется надуманным, а завтра от него может зависеть жизнь и  смерть десятков миллионов русских людей. Причем с  обеих сторон русско-украинской границы, разделившей Русский Мир  между двумя государствами- конкурентами. Одно из которых желает стать второй Польшей. 

Для нас же, для мирян, главным, конечно, является второй пункт- социальная роль Церкви. Особенно в условиях углубления экономического, а потом и политического кризиса. Который, на наш взгляд, неизбежен и должен начаться  уже в этом году. События во Владивостоке – местная дальневосточная акция протеста автомобилистов, которую пришлось «гасить» с помощью московского ОМОНа - это только первый звоночек.   На всю страну московского ОМОНа не хватит, если вдруг займется в нескольких местах. А местные правоохранители не очень надежны в усмирении своих земляков… Такая  у нас  реальная «вертикаль власти»  сегодня. А что будет с ней завтра? 

Как уже автор писал в более ранних публикациях, политическая обстановка в стране не очень хорошая. Даже для условий только начавшего себя проявлять кризиса. Власть  всех своих потенциальных оппонентов выбросила на обочину политики и замкнула на себя всё. В том числе и полную ответственность за происходящее в стране и со страной. Это  всё более или менее работало пока в казне были нефтяные деньги. Лояльность на самых разных уровнях – от регионалов-сепаратистов ( типа Чечни, Ингушетии, ряда других северокавказских республик)  до уровня простых граждан просто покупалась властью за нефтедоллары. (Производительность труда стояла на месте, но зарплаты и пенсии росли). 

Через полгода, однако, эта казна будет полупустой. Или почти пустой в течении года. И что тогда ожидать от  проголодавшихся граждан? Четыре пятых которых ни за какую «Единую Россию» не голосовали в 2007 году .( Зачастую вообще не голосовали). 

В такие времена и происходит смена власти. Но на кого менять нынешнюю власть? По типу  - меняем «шило на мыло» ? Вместо одних  не справившихся   или же просто банально, но тотально, проворовавшихся  чиновников следует поставить других бюрократов, но из той же обоймы?  Ведь другой нет !  Ведь вся потенциальная контр элита вытоптана. На первый взгляд – это и есть единственный вариант  «смены власти». Что-то  типа «новой перестройки» в варианте 1991 года. . Но примут ли его люди? 

В такие времена лучший вариант – это новый ,  законный монарх. Уважаемый, признаваемый законным правителем, почитаемый народом. Но где его взять? Увы, взять его негде. Любые искусственные попытки возрождения монархии обречены на провал. Эрзац-монархию большинство общества не примет. Хотя в кризис монархия  - это лучшая форма правления. Единоличная, пожизненная  и ответственная только перед своими подданными законная власть. Причем в условиях глубокого кризиса ( Смуты) эта власть в России должна быть еще и выборной посредством  представительного собрания типа Поместного Собора. Именно таким был  Михаил Романов - первый монарх  из династии Романовых, избранный на всесословном  Соборе при самом активном участии митрополита - предстоятеля Церкви в то время. С  избранием  законного монарха – Русского Царя -  Смута стала постепенно умеряться и через несколько лет завершилась. 

Имеет ли в виду автор, что одной из предстоящих задач нового Патриарха будет участие в «обретении» Россией нового законного монарха?  Вряд ли… Хотя в Росси возможно всё.

Скорее речь идет о другом. В условиях острейшего кризиса ( дай Бог, чтобы нас минула чаша сия!) сам Патриарх  вынужденно может исполнять те или иные функции отсутствующего законного монарха. Это могут быть и сугубо духовные функции, но если будет требовать обстановка…Не надо исключать никаких вариантов… Давайте вспомним Персию в 1979 году. Там на троне сидел законный монарх  Реза Пехлеви, но в обстановке персидской Смуты, шах Ирана вынужден был бежать из страны в США, а функции лидера страны перешли к эмигранту, мятежному  мусульманскому иерарху - аятолле Хомейни. Который формально был лишь духовным лидером иранской революции, но фактически был верховным правителем страны до конца своей жизни, то есть пожизненно, как и положено занимать свой пост высшему иерарху Церкви. 

Давайте, однако,  попробуем посмотреть  на сам институт Патриаршества в России. Как бы со стороны и  при этом выходя за рамки сугубо церковной  структурной иерархии.

 Что мы видим? Патриарх  по сути дела есть «монарх Церкви». Впрочем, Папа Римский и формально является  главой государства Ватикан, то есть выборным пожизненным монархом. И этому институту  католицизма более тысячи лет. Но как  обретает русский православный люд своего «церковного монарха»?  Сегодня  Русский  Патриарх «является» народу не из никому неизвестных «зав. лабораториями» или из  тайных недр спецслужб, как они «являлись» народу  президенты, премьеры и вице-премьеры  при Ельцине  и Путине – от Гайдара-Чубайса до Путина, включая «явление народу» самого преемника Ельцина - президента Путина.  Патриарх РПЦ является народу иным образом – он избирается  из  уже известных своим многолетним служением иерархов Церкви.  На момент выборов это известный и уважаемый человек, а  в наших специфических условиях – это человек с опытом  тесного общения  с Системой власти ( то есть хорошо знакомый с реальным функционированием механизмов государственного управления). Это человек уже признанный в качестве правящего ( церковными делами) иерарха по меньшей мере верующими людьми. И это пожизненный иерарх. У него нет проблем с грядущим переизбранием на новый срок. Хотя первоначально он всё таки приходит к власти  именно через выборы. При этом  «выборная монархия» подобного типа снимает проблему  качества наследуемой власти теми преемниками монарха, которые объективно недостойны или профнепригодны  для  престолонаследия. Как оказался, например, профнепригодным  последний  царь - Государь Император Николай Второй – прекрасный семьянин, но слабый, склонный к мистицизму, а не реализму,  недальновидный правитель. 

Разница между  законным монархом и между «монархом Церкви» лишь в том, что царство первого – это царство Кесаря, а второго – это царство Божье, царство в Церкви. При этом, как мы уже упоминали в примере с персидским шахом и персидским аятоллой,  нет непреодолимой преграды между этими двумя царствами. В наших условиях, начиная с Петра Великого, именно Кесарь пересекал эту границу двух царств или даже разрушал ее. Но нет никаких гарантий того, что этот процесс невозможен и по инициативе с другой стороны этой границы. Иран хоть и древняя, но отнюдь не уникальная цивилизация. И аятолла  Хомейни пришел в Иран в условиях недовольства простого народа теми прозападными реформами, которые проводил в Иране в 60-х 70-х годах  прозападно настроенный шах.  Хотя город, высшие и средние слои иранского общества при шахе жили хорошо. А  точнее – жили  гораздо лучше, чем живут сейчас, после революции 1979 года. Но История распорядилась именно таким образом в Иране. И она может где-то повториться. Хотя и по другому. В другой стране с другим народом. 

Из всего выше написанного не следует, что автор видит такую модель как желаемую.

 Автора здесь несколько «подводит» его личный опыт наблюдения за событиями в Иране из соседней страны в 1979 году. Незабываемые были события даже со стороны. Сначала шах Реза Пехлеви самым жестоким образом подавлял проявления недовольства своим «ОМОНом». Но когда «правоохранители шаха» сожгли живьем  свыше 50 протестантов в каком-то кинотеатре – взорвалась вся страна. «ОМОН» стал отказываться выполнять преступные приказы убивать своих сограждан и через пару месяцев  Шахин –Шах Ирана ( шах шахов) - наследник древнейшего Персидского трона бежал в Америку. А его место верховного правителя занял с триумфом вернувшийся из эмиграции во Франции  лидер «исламской революции»  аятолла ( епископ) Хомейни. Который представлял собой, если говорить  совсем образно, то нечто похожее на  «.социалиста и революционера-эмигранта  Ленина и  консервативного религиозного фундаменталиста  Диомида  в одном флаконе».

 Когда автор приводит пример «исламской революции» в Иране, которую возглавил духовный, религиозный  лидер аятолла Хомейни, он просто имеет в виду, что и о  таком аспекте , в свете избрания нового Патриарха тоже не стоит забывать. Конечно, наши иерархи не революционеры. Они и не могут быть ими. И практически и с точки зрения догматов Православия. Но кризисная ситуация может заставить духовного лидера нации взять совсем не свойственные функции политического лидерства. Такое не очень вероятно. Но и исключать такой сценарий нельзя. Всё зависит от  глубины социально-политического кризиса ( может нам Бог даст избежать глубоких потрясений). Но и от личности Предстоятеля тоже много зависит.  Реализация  сценария  «вынужденного политического лидерства»  возможна не только при обстоятельствах жесточайшего кризиса, но она также требует незаурядных способностей и незаурядных личных качеств  со стороны будущего Патриарха. Такими же качествами, хотя бы в какой-то мере, на наш взгляд, обладают далеко не все претенденты на  патриарший трон. И именно это обстоятельство делает вопрос выбора  Патриарха  архиважным на обозримую перспективу.
 

27 января 2009 года.